Потому что я люблю тебя

… Я не знаю, где вы и где мы,
Только знаю, что крепко мы слиты...

Потому что я любила тебя, еще до своего рождения, еще до рождения твоего. Сердцами своих предков, приходивших к тебе, и бросавших тебя, и снова возвращавшихся. Потому что ты и я, это две стороны серебряной монеты, которую потерял бог с сумасшедшим лицом, идущий в пространствах. И как не может быть монеты с одной стороной, так не может быть меня без тебя, тебя без меня. Мы так крепко сплавлены друг с другом, так проросли корни наши, в наши души, что даже расстояния в тысячи километров и тысячи лет не разорвут этой связи. Ты пытался отпустить меня, я пыталась уехать. Ничего у нас не получилось. Ты вновь ждешь меня, я снова вернулась. И буду возвращаться, еще, и еще, и еще, и всегда. А ты будешь ждать. Это наш маленький персональный ад на сегодня. Но смерть нас еще больше свяжет, потому что в той, следующей жизни мы будем ближе друг к другу. А в следующей за ней, мы сделаем еще один крошечный шаг навстречу. И так навсегда, до тех пор, пока нам на двоих не останется вечность.

Сегодня утром воспоминания обожгли меня злым солнцем Иерусалима. Воспоминания о тебе, твоем холоде, твоем тумане. Твоей немногословности, не желании говорить со мной. Но глаза твои, в них всегда было гораздо больше слов, чем я могла произнести. Ты ускользал от меня, ты таял в полярной ночи, ты слепил меня неожиданным солнцем, растворял в сумерках серого утра. Только одному человеку удалось уловить твою тень, поймать тебя таким, каким ты был для меня тогда, каким останешься до скончания вечности. Я часто листаю страницы этой странной книги, книги твоей сущности.

Я изменила тебе. Я изменяла тебе с Берлином и Прагой. Меня поймал в ловушку Иерусалим, который я ненавижу. Были и другие, я их не помню. Но всегда и везде, во всех моих старых и новых любовиях я всегда искала тебя. И всегда тебя находила. Может от того ты показался мне таким близким, таким знакомым, таким моим, хотя ты не мой уже очень давно. Что мы знаем друг о друге? Мы так мало были вместе. Наш роман был таким коротким, и таким бурным. Мне не забыть, как приезжала я снова, и снова я летела к тебе на встречу, мечтая о поцелуе. И натыкалась на твой жесткий холодный взгляд. Спотыкалась, падала в недоумении. Кто ты? Ты протягивал мне руку. Кто я? Я поднималась к тебе. И мы вновь начинали узнавать друг друга с начала. И никогда до конца.

Ломкие руки. Голые, черные, тонкие ветви. Небо вперемешку с землею. Белые лица с дырами глаз петроградских дворов. Юный Мальчик в бескозырке, отражением в луже, на разбитом асфальте. Перекошенный улыбкой тонкогубый рот Мужчины. Холод и страсть. Кровь бежит по каналам. Расплавленный лед. Духота проходных дворов. Свет без света летней ночью. Липовый шёпот из-за угла. Обжигающий ветер залива.

Штукатурка осыпалась со стен моего дворца. Обнажились нервы и красный кирпич. Хриплый звук трубы, примерзшей к губам.
Две гвоздики в руке. Шорох крыльев.

глина да снег
именуемый крошево
хлебушка небушка все по хорошему
пес был цепной
да цепь уворована
что ты смеешься мудак
это родина
что ты хихикаешь мой отмороженный
в склянке метил матерком припорошенный
и прошлогодней газетой заклеено
небо над ясеневыми алеями

Ты видишь? Ты слышишь? Прикоснись ко мне. Я улетаю…

Studio St. Petersburg by Deborah Turbeville